Politics, popularity, paranoia, pharmaceuticals. Are you in?
Альтера Парс
Близкие люди становятся не близкими.
Далекие люди становятся ближе, чем нынешние близкие, которые уже стоят на пороге выхода. И все очень глупо. Ужасно глупо.
Дорогие тебе люди начинают кривить нос, потому что им что-то в тебе новом начинает не нравиться, потому что у них своя жизнь и свои дела, а отмазка всегда одна «становимся старше, стареем» - чушь. Такая, мать вашу, чудесная чушь. Если становимся старше, так давайте вести себя старше, как люди, которые знают, что людьми нельзя разбрасываться.
Я все чаще жду чего-то грандиозного – войны, революции, смерти, любви. И ведь действительно, что будет, если завтра внезапно начнется война, или дядя ВВП объявит себя Иваном-мать-его-Грозным-номер-два официально в прямом эфире первого канала, и мы все дружно пойдем на Америку, что будет, если самый, казалось бы, дорогой человек, на которого ты не можешь найти и полчаса разговора с банальными «привет, как дела?» попадет в аварию, попадает под случайную раздачу взрывных осколков в метро, случайно окажется, что у него смертельная болезнь, и ему осталось неделя. Что будет-то?
Проблема появления всех этих тупых ванильных подписок именнов том, что люди не умеют дорожить, никогда не теряли и никогда не разлучались по-настоящему. Не разлучались из-за того, что ты медсестра где-нибудь под Парижем, а он служащий офицер действующих войск, и его отправляют завтра же в Польшу, не разлучались так, что письмо ищет адресата месяцами, не разлучались так, что каждый день начинается с мысли «А жив ли еще?». Зато у нас кинуть песню с парой фраз в тему на стену или в личку – это намного важнее, чем просто позвонить и сказать то, что еще никто до тебя не говорил, зато у нас истерики из-за «Где ты шляешься, какого хрена ты у друга, а не со мной?» и губки бантиком с изобилием фотошопа, зато у нас статус семейного положения надо сменить на «в активном поиске» после малейшего косяка или из-за того, что тебя не поздравили с «у нас же месяц знакомства».
Вы ебанулись, господа гусары и гусыни. Сидите, наматываете сопли и затираете до дыр стишата, потому что «как раз в настроение», думаете что-то вроде «ах, я такой нещастный, мы никогда не увидимся больше» - и палишь ее страницу на стописотый раз в день.
Открою секрет.«Никогда не увидимся» в реальной жизни значило следующее – это когда он умирает от сепсиса где-нибудь близ Берлина, а она в это же время погибает при бомбежке. Это когда просто нужно было знать, что человек есть. А не желать постоянно трахать (пусть даже мозг)
Это странно, но я действительно жду чего-нибудь грандиозного– войны, революции, смерти или любви.
Может быть тогда люди научатся терять по-настоящему.
Близкие люди становятся не близкими.
Далекие люди становятся ближе, чем нынешние близкие, которые уже стоят на пороге выхода. И все очень глупо. Ужасно глупо.
Дорогие тебе люди начинают кривить нос, потому что им что-то в тебе новом начинает не нравиться, потому что у них своя жизнь и свои дела, а отмазка всегда одна «становимся старше, стареем» - чушь. Такая, мать вашу, чудесная чушь. Если становимся старше, так давайте вести себя старше, как люди, которые знают, что людьми нельзя разбрасываться.
Я все чаще жду чего-то грандиозного – войны, революции, смерти, любви. И ведь действительно, что будет, если завтра внезапно начнется война, или дядя ВВП объявит себя Иваном-мать-его-Грозным-номер-два официально в прямом эфире первого канала, и мы все дружно пойдем на Америку, что будет, если самый, казалось бы, дорогой человек, на которого ты не можешь найти и полчаса разговора с банальными «привет, как дела?» попадет в аварию, попадает под случайную раздачу взрывных осколков в метро, случайно окажется, что у него смертельная болезнь, и ему осталось неделя. Что будет-то?
Проблема появления всех этих тупых ванильных подписок именнов том, что люди не умеют дорожить, никогда не теряли и никогда не разлучались по-настоящему. Не разлучались из-за того, что ты медсестра где-нибудь под Парижем, а он служащий офицер действующих войск, и его отправляют завтра же в Польшу, не разлучались так, что письмо ищет адресата месяцами, не разлучались так, что каждый день начинается с мысли «А жив ли еще?». Зато у нас кинуть песню с парой фраз в тему на стену или в личку – это намного важнее, чем просто позвонить и сказать то, что еще никто до тебя не говорил, зато у нас истерики из-за «Где ты шляешься, какого хрена ты у друга, а не со мной?» и губки бантиком с изобилием фотошопа, зато у нас статус семейного положения надо сменить на «в активном поиске» после малейшего косяка или из-за того, что тебя не поздравили с «у нас же месяц знакомства».
Вы ебанулись, господа гусары и гусыни. Сидите, наматываете сопли и затираете до дыр стишата, потому что «как раз в настроение», думаете что-то вроде «ах, я такой нещастный, мы никогда не увидимся больше» - и палишь ее страницу на стописотый раз в день.
Открою секрет.«Никогда не увидимся» в реальной жизни значило следующее – это когда он умирает от сепсиса где-нибудь близ Берлина, а она в это же время погибает при бомбежке. Это когда просто нужно было знать, что человек есть. А не желать постоянно трахать (пусть даже мозг)
Это странно, но я действительно жду чего-нибудь грандиозного– войны, революции, смерти или любви.
Может быть тогда люди научатся терять по-настоящему.